Отношения между крупными диаспорами и принимающими государствами часто характеризуются разнообразными аспектами, включая криминальную деятельность. В контексте итальянской мафии можно задаться вопросом, оказала ли она влияние на американскую политику и, в частности, на отношения между США и Италией. Однако, в целом, американская политика слишком обширна для того, чтобы существовала значительная связь между мафией и государственными делами.
Итальянская мафия изначально возникла как параллельная структура к государству, особенно на юге Италии, где местные жители исторически не испытывали симпатий к властям. Переезжая в США, итальянские мигранты оставались менее связанными с государством по сравнению с ирландцами, что давало мафии больше автономии. Ирландская преступность также существовала, но ирландские граждане быстрее интегрировались в общество, включая церковные структуры, которые в основном были ирландского происхождения.
Введение итальянских иммигрантов в Америку иногда вызывало нативистские настроения, несмотря на то, что США — это страна иммигрантов. В результате, влияние итальянской диаспоры на государственные процессы становится сложной темой, требующей более глубокого изучения.
Коренное население в данном районе всегда было в меньшинстве, а его представители подвергались выселению и вытеснению. С течением времени в регионе возникали волны иммиграции, и, как следствие, рост организованной преступности. С конца 1870-х годов, с прибытием первых массовых переселенцев из южной Италии, появились и мафиозные структуры.
Эти группы не только занимались преступной деятельностью, но и выполняли функции взаимопомощи среди иммигрантов. В северной части Бостона, куда переселялось множество итальянских эмигрантов, сохранялись традиционные праздники, которые и сейчас отмечаются, напоминая о родных сицилийских городках. Однако это, помимо культурного аспекта, подчеркивало наличие определенных лиц, поддерживающих эти традиции в США.
Тема взаимодействия между мафией, государством и капиталистической экономикой вызывает интересные дискуссии о конкуренции и сотрудничестве. Современная преступность претерпела качественные изменения, превращаясь в системные мафиозные модели, которые опираются на ресурсы государства, оставляя за собой право на насилие.
Также следует отметить, что штаб-квартира нью-йоркской полиции, расположенная напротив «маленькой Италии», стала символом сложного взаимодействия между правоохранительными органами и криминальными структурами. С момента его постройки в начале XX века и до 1973 года здание было связано с множеством историй о том, как жили и работали иммигранты, в том числе и о преступности в этом районе.
Каждый элемент этой инфраструктуры отражает сложные отношения внутри общества, где сталкивались легальные и нелегальные аспекты жизни.
Полиция в тот период в основном состояла из ирландцев, однако среди них были и итальянцы, занимающиеся разоблачением организованной преступности.
Важной частью истории являются отношения США с организованной преступностью во время Второй мировой войны, когда существовал страх возможных диверсий в Нью-Йоркском порту — главном портовом узле Атлантики, обеспечивающем снабжение для фронта.
Рабочие-докеры, в основном итальянцы, были объектом пристального внимания из-за опасений, что они могут быть лояльны к Италии, а не к Америке. Также вопросу забастовок было уделено большое внимание. На тот момент имелась тесная связь между профсоюзами докеров и итальянской мафией, что угрожало стабильности во время войны.
В фильме «Однажды в Америке» удачно показана эта связь, хотя речь в нем идет о другой этнической группе. Одной из ключевых фигур в этих событиях был Сальваторе «Лаки» Лучано, находившийся в тюрьме, который через свои связи с Меером Ланским из еврейской мафии смог оказывать влияние на развитие событий.
Несмотря на то что некоторые детали до сих пор остаются секретными, известно, что Лучано был освобожден и депортирован в Италию в феврале 1945 года, что открывает перспективы для новых расследований и выводов о его роли в упомянутых событиях. Его последующий переезд на Кубу и возвращение в Италию также представляют интерес для историков.
На Сицилии численность коммунистов была небольшой, поскольку местное население не проявляло интереса к большим идеям и государству, а также к Муссолини.
Летняя операция «Хаски» 1943 года, когда союзные войска высадились на острове, привела к его быстрому освобождению от итальянских и немецких войск в течение месяца. Эта операция вызвала много споров и теорий, в том числе и о том, что мафия поддержала американцев, что привело к бескровной сдаче острова. Народная поддержка режима Муссолини была минимальной, и его долгосрочные попытки подавить мафию создавали прецедент для возможного сотрудничества, хотя большинство легенд о знаках и символах, передающих информацию, скорее всего, были преувеличены.
После войны, в процессе создания новой Италии и реализации плана Маршалла, мафия вновь активизировалась, взяв на себя строительные контракты, национализировавшие деньги, выделяемые для восстановления страны. Американские инвестиции в развитие не обходились без притяжения итальянских мафиози, которые контролировали распределение финансов на реставрацию памятников.
Развитие системы больших государственных подрядов в Италии, связанное с вступлением в НАТО и сближением с США, кардинально изменило структуру мафии, обеспечив им новую сферу влияния и возможностей.
Итальянская мафия, безусловно, кажется наиболее яркой, но это лишь часть более широкой картины. История Соединенных Штатов представляет собой взаимодействие множества диаспор.
Можно ли говорить о наличии эффективной диаспоральной политики? На мой взгляд, её не разрабатывали, она просто формировалась изначально. Удивительно, что мигранты, некогда прибывшие в страну, быстро становятся патриотами. Это может быть связано с общими успехами государства и его ценностями.
Существует известный термин «плавильный котел», упоминаемый в пьесе 1908 года еврейского драматурга Израиля Зангвилла о Нью-Йорке. Он символизирует диаспоральную политику, при которой все мигранты смешиваются, создавая единую нацию.
В 1958 году историк Карл Деглер предложил другой подход — «салатница», в которой каждый сохраняет свою идентичность, но вместе формирует единое целое. Это скорее метафоры, чем реальные политические стратегии, так как никакого специального министерства по делам мигрантов не существует.
Стоит отметить, что в США нет государственного языка, что также подчеркивает разнообразие страны. Испаноязычная община, например, одна из первых, кто сохраняет свой язык уже в третьем поколении.
Итальянская диаспора в США сталкивается с проблемами сохранения языка и культурных традиций. Многие носители итальянских фамилий произносят их по-английски, теряя связь с родным языком.
Браки в основном были внутри католической конфессии, и итальянцы жили в разных диаспорах, таких как «Маленькая Италия» и Норт-Энд в Бостоне. Несмотря на общие культурные признаки и память о прошлых поколениях, они часто не осознают своего наследия.
Интересный факт заключается в том, что Лаки Лучано, знаменитый мафиози, упоминал о мечте своего отца переехать в Америку, что говорит об их патриотизме.
Существует множество случаев, когда американские послы имели итальянские корни. Например, посол США в Италии, отвечавший за координацию антимафиозных операций, сам имел итальянское происхождение. Он активно работал над реформами итальянского законодательства, чтобы усовершенствовать борьбу с мафией.
Эта взаимосвязь между двумя странами после Второй мировой войны была весьма значимой. Он даже упоминал о Джованни Фальконе, известном борце с мафией, который был убит через несколько дней после их последней встречи. Семья Фальконе выразила доверие к США, утверждая, что лишь американские власти могли бы защитить их от мафии, поскольку итальянское правительство оказалось бессильным.
Фёдор Лукьянов рассказал об обеспечении переезда информаторов и перебежчиков из мафии в США в конце 1980-х в рамках программы «раскаявшихся». Эти лица, получившие новые паспорта и имена, демонстрируют интересный феномен миграции и ассимиляции в контексте изменений в политической и социальной среде.
Классические образы «салатницы» и «плавильного котла» становятся нерелевантными по сравнению с современными реалиями. Исследования последних лет показывают, что выходцы из арабских стран гораздо более связаны со своими историческими корнями и зачастую не поддерживают политику США, что указывает на изменение механизмов идентичности мигрантов.
Сравнение с германской диаспорой во время Первой и Второй мировых войн иллюстрирует, как внешние обстоятельства могут коренным образом изменить восприятие своей национальности. Немцы, сохраняя язык и традиции, приняли решение скрывать свою идентичность, что стало началом кропотливой ассимиляции.
Такой же перелом, возможно, ожидает арабскую диаспору, о чем свидетельствуют современные средства связи, которые поддерживают идентичность, иногда позволяя доступ к антиамериканским идеологиям.
Актуальность обсуждения в контексте «Большого прекрасного закона», инициированного Трампом, также важна. Это закон, затрагивающий вопросы миграции и бюджетных аспектов, вызывает конфликты, как видно из недавнего столкновения Трампа с Илоном Маском.
Кроме того, вопросы диаспор в США тесно переплетаются с ситуацией в Латинской Америке, где воздействия миграционных потоков могут оказать серьезное влияние на внутреннюю политику.
Наконец, политический кризис в Сербии и независимый курс под руководством Александра Вучича поднимает вопросы о внешних влияниях на протестные движения, что требует более глубокого изучения. Эфир «Международного обозрения» обещает раскрыть эти аспекты и предложить прогнозы о будущем политической стабильности в регионе.
