Существует мнение, что в момент своей смерти он улыбался, однако в течение своей жизни его редко можно было увидеть с улыбкой на лице. И такие обстоятельства имели свои объяснения.
В начале Первой мировой войны Михаил Зощенко поступил в Павловское военное училище, проходя ускоренные четырехмесячные курсы обучения, что было характерно для того непростого времени. После этого он ушел на фронт в звании прапорщика. Как позже заметил писатель Зощенко в своей повести «Перед восходом солнца», рядовые прапорщики в то время, как правило, не доживали до месяца. Лишь на протяжении нескольких недель после начала фронтовых действий, в июле 1916 года, он был отравлен боевыми газами в Сморгонском районе.
Пройдя лечение в госпитале, Зощенко был признан инвалидом первой категории, тем не менее он вернулся на фронт, где, несмотря на сложности, получил пять боевых орденов. Но война обернулась для него не только наградами, но и страданиями – у него развилось сердечно-сосудистое заболевание.
После Октябрьской революции герой войны, штабс-капитан Зощенко, решивший остаться в России и не эмигрировать во Францию, нашел необычное для своего положения занятие. Он стал инструктором по кролиководству, что, видимо, стало попыткой адаптироваться к новым реалиям и найти свою нишу в изменившемся обществе.
Тем не менее, жизнь и карьера Зощенко не всегда были так унылы, как могла бы показаться на первый взгляд. В 20-30-е годы он стал одним из самых популярных и, возможно, даже самых высокооплачиваемых писателей своего времени. Выдающийся писатель Максим Горький выступал в качестве патрона для Зощенко и его единомышленников, объединенных в литературную группу «Серапионовы братья», в которую входили также такие авторы, как Лунц, Познер, Каверин, Всеволод Иванов и Слонимский.
Несмотря на существование «железного занавеса» между Советским Союзом и Европой, некоторые из членов этой группы даже имели возможность посещать Горького в Сорренто.
Творчество Зощенко пользовалось огромным спросом, его книги выпускались в крупных тиражах, а сам писатель активно гастролировал по стране с эстрадными выступлениями, привлекая внимание широкой аудитории. Корней Чуковский, его современник, вспоминал, как многочисленные поклонницы окружали Зощенко на улицах, чтобы привлечь его внимание. Писатель, избегая неприятной ситуации, шутил, что на самом деле он всего лишь похож на Зощенко и носит фамилию Бондаревич. Эта фраза, хоть и была шуткой, отражала его особенности характера и отношение к славе.
Так сложилась судьба Михаила Зощенко: из неприметного прапорщика, пережившего ужасы войны и столкнувшегося с трудностями новой эпохи, он превратился в культового писателя, оставившего значимый след в русской литературе. Неординарный путь его жизни, наполненный как трагедиями, так и триумфами, демонстрирует сложность человеческой судьбы и способность адаптироваться к меняющимся условиям окружающего мира.
Успех произведений Михаила Зощенко во многом обусловлен тем, что он, как автор, избегал возвышения над своими героями — представителями новых советских мещан и буржуа, обладающими характерными чертами и особенностями своего времени, что проявилось в период НЭПа. Зощенко не только говорил на их языке, но и понимал их подчас примитивные мысли, стараясь воссоздать их мир и восприятие на страницах своих рассказов.
В его произведениях встречаются такие запоминающиеся фразы, как: «У купца Еремея Бабкина сперли енотовую шубу. Взвыл купец Еремей Бабкин» или «Гость нынче пошел ненормальный. Все время приходится за ним следить». Эти выражения отражают обыденные переживания и заботы простых советских людей, а также их жизненные реалии, которые иногда представляются крайне комичными и нелепыми.
Зощенко мастерски подхватывает мысли своих героев, как в высказывании: «Хочется сегодня размахнуться на что-нибудь героическое», или в другом: «Человеку обязательно отдохнуть надо. Человек все-таки не курица». Он умеет создать атмосферу простоты и душевности, что позволяет читателю почувствовать себя более близко к персонажам, видеть их страсть к жизни, желания и разочарования, которые отражают жизнь той эпохи.
Описывая тепло летнего дня, автор подчеркивает: «А хорошо, товарищи, летом! Солнце печет. Жарынь. А ты ходишь этаким чертом без валенок, в одних портках, и дышишь». Здесь в полной мере передается колорит и своеобразие советского реализма, с его непринужденностью и искренностью.
Однако стоит отметить, что Зощенко, родившийся в небогатой, но все же дворянской семье, имел глубокое понимание и близость к психологии своих персонажей — советских мещан. Его сочинения могут оказаться трудными для восприятия молодому поколению, которое не испытывало на себе товарного дефицита или, тем более, голода, существовавшего в советское время. Например, многим может быть непонятно, что «аристократка» из одноименного рассказа, с жадностью пожирающая бесплатные пирожные в театре, на самом деле страдает от недостатка пищи.
Литературный критик Андрей Басинский подчеркивает, что роман «Воскресение» стал символом завершения литературного XIX века для русской литературы и начала нового периода, в то время как работы Зощенко иллюстрируют изменения, которые произошли в обществе в XX веке. Он писал о мещанах не с пренебрежением, а с пониманием, действительно воспринимая их как своих. Зощенко не поднимался на пьедестал, чтобы осуждать их, не кичился своим происхождением или военной славой. Его сочинения больше похожи на отражение жизни этих людей, позволяя читателям знакомиться с их переживаниями на более глубоком уровне.
Но самым болезненным ударом для его авторитета стало постановление ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» в 1946 году. Это решение стало поворотным моментом в его судьбе, круто изменившим его жизнь и карьеру. Зощенко оказался в трудном положении, так как его творчество начало сталкиваться с цензурой и неразрешимостью в условиях новой советской действительности, что отразило не только на его работах, но и на восприятии его как автора в обществе.
Сегодня этот текст воспринимается с необычным интересом, словно это неофициальный, но весьма агрессивный документ. В нём присутствуют резкие выражения и оскорбительные характеристики, как, например, «пошляк», «подонок», «омерзительная вещь» — всё это относится к повести Михаила Зощенко «Перед восходом солнца». Очевидно, такой тон - это не просто критика, а выражение гнева и презрения к писателю, что можно воспринять как нечто более дерзкое, чем обычно встречается в литературах критических обзоров, особенно тех времён.
В тексте также содержатся грубые обвинения и откровенное искажение фактов: «Редакции 'Звезда' хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков». На самом деле, Зощенко в начале войны отправил заявление с просьбой отправить его на фронт, однако получил отказ из-за медицинских показаний. В это же время он трудился в противопожарной службе Ленинграда и создавал антифашистские фельетоны, что вполне укладывается в рамки его гражданской позиции.
Тем не менее, его повесть «Перед восходом солнца», написанная в условиях эвакуации и частично опубликованная в журнале «Октябрь», действительно воспринималась как нечто странное для того времени. Это произведение стало попыткой писателя осмыслить и преодолеть внутренние страхи, охватывающие его душу в тот непростой период.
Зощенко, подобно многим другим культурным деятелям того времени, экспериментировал с психоанализом, руководствуясь только собственными размышлениями, поскольку профессиональных психоаналитиков в стране тогда не хватало.
Название повести отсылает к одной из частей известной работы Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра», к тому времени уже объявленной «идейным вдохновителем фашизма». Однако до этого Ницше пользовался известностью и уважением среди многих советских писателей, включая Максима Горького, которого можно считать основоположником социалистического реализма.
Можно задаться вопросом: зачем было необходимо это постановление, и почему под его действие попали именно Зощенко и Анна Ахматова? Ответ кроется в желании власти вновь усилить контроль над слишком независимыми интеллигентами в Ленинграде. Выбор пал на писателей, принадлежащих к старой гвардии, чтобы очистить писательскую среду от навязанных иллюзий и старых идеалов, которые не соответствовали новой власти.
Нужно отметить, что Ахматова, у которой в тот момент находился в тюрьме сын, публично признала это постановление и, таким образом, согласилась с его требованиями. В отличие от неё, Зощенко восстал против данной меры и не пожелал согласиться с произвольными правилами игры власти. Это неподчинение стоило ему долгого исключения из советского литературного движения, несмотря на его прежние достижения и высокую оценку его творчества со стороны таких авторитетов, как Горький.
«Я могу сказать, - заявлял он в этот трудный период, - моя литературная жизнь и судьба при такой ситуации закончены. У меня нет выхода. Сатирик должен быть морально чистым человеком, а я унижен, как последний сукин сын… У меня нет ничего в дальнейшем. Ничего. Я не собираюсь ничего просить. Не надо мне вашего снисхождения... ни вашей брани и криков».
В последние годы своей жизни Зощенко провёл на даче в Сестрорецке, где и скончался в 1958 году от острой сердечной недостаточности. Его похоронили на городском кладбище данного города. Эта история подчеркивает не только личную трагедию конкретного человека, но и более широкие процессы в культуре и литературе того времени.
На фоне литургии споров, разногласий и политических репрессий мы можем рассмотреть, как авторы пытались сохранить свою идентичность и творчество в условиях, когда каждое слово могло стать приговором. Причастность Зощенко к этому контексту и его продемонстрированная смелость в отстаивании своих принципов делают его фигуру одной из наиболее знаковых в истории русской литературы.
Его работы, полные накала и философского осмысления, acquire a new meaning today, когда мы воспринимаем творческих людей как носителей культурной памяти и социальных изменений.