Убийство жителей деревни Хатынь в Белоруссии 22 марта 1943 года является одним из самых страшных преступлений, совершенных нацистами на Востоке во время Второй мировой войны. Нацисты не только сожгли заживо 149 человек, включая 75 детей, но и предприняли меры для того, чтобы скрыть свои преступления. События в Хатыни стали символом истребительной политики оккупантов, направленной на устрашение и подавление сопротивления на оккупированных территориях.
Немецкий 118-й батальон шуцманшафта, состоявший из коллаборантов, в том числе украинцев и советских военнопленных, был непосредственно причастен к этому зверству. Основной состав формирования составляли украинские националисты, которые добровольно сотрудничали с нацистами. Немцы столкнулись с проблемой борьбы с партизанским движением на оккупированных территориях, и создали подобные полицейские подразделения, которые активно преследовали местное население в случае поддержки партизан.
118-й батальон шуцманшафта был переброшен с Украины в Белоруссию, где немцы надеялись на более эффективное подавление сопротивления. Однако, имея в своих рядах украинцев, они не могли быть уверены в их лояльности, учитывая случаи дезертирства и перехода к партизанам среди коллаборантов. Таким образом, немцы столкнулись с проблемой доверия к своим союзникам.
История белорусской деревни Хатынь стала символом жестокости и бесчеловечности военных преступлений, совершаемых нацистами во время Второй мировой войны. Немецкое военное командование осуществляло политику террора и устрашения населения, используя коллаборантские формирования для подавления сопротивления и преследования мирного населения.
Украинские националисты, принимавшие участие в преступлениях, оправдывали свои действия сотрудничеством с оккупантами и нацистской идеологией. Однако, позже многие из них были признаны виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности, за что были судимы и осуждены. Для Белоруссии и других стран СНГ воспоминание о трагических событиях в Хатыни стало важным символом памяти о жертвах войны и необходимости предотвращения подобных преступлений в будущем.
Сегодня Хатынь стала местом памяти и мемориала, где каждый год совершаются церемонии в честь погибших. Местные жители и гости приезжают сюда, чтобы почтить память жертв и сохранить их историю для будущих поколений. Важно помнить о трагических событиях в Хатыни и не допустить забвения истории, чтобы извлечь уроки из прошлого и стремиться к миру и справедливости в настоящем и будущем.
Кроме указанных мотивов, нацисты также стремились использовать исторические враждебные отношения между народами в своих целях. Они активно подстегивали конфликты и национальные противоречия, надеясь на то, что это способствует укреплению контроля над оккупированными территориями.
Именно поэтому украинские коллаборанты, разделяя нацистскую идеологию и стремление к национальной чистоте, были готовы активно участвовать в карательных акциях и преследованиях против местного населения. Они видели в этом не только возможность проявить преданность оккупационной власти, но и способ поддержать свои националистические убеждения.
Более того, украинские коллаборанты, будучи националистами, искали возможность для создания собственного независимого государства, в котором не было бы места для тех, кого они считали «чужаками». Все это в совокупности способствовало активному участию батальонов и других формирований в преследованиях и уничтожении местного населения.
Открывающиеся возможности для реализации своих националистических целей и идеологическая близость с нацизмом создали благоприятную почву для сотрудничества между украинскими коллаборантами и нацистами. Обе стороны находили в этом союзе выгоду: нацисты могли использовать местных жителей для своих целей, а украинские националисты видели возможность для продвижения своей антикоммунистической и националистической программы.
Несмотря на то, что представители украинских националистических организаций осознавали свое положение в иерархии оккупационной власти и часто испытывали неодобрение со стороны немецких силовиков, их амбиции и стремление к достижению собственных целей позволяли им преодолевать эти трудности.
В рамках системы, где нацисты задавали общую политическую линию, украинские коллаборанты находили свое место как исполнители указаний, пытаясь в то же время продвигать свои интересы.
Таким образом, сочетание идеологической близости, политических выгод и стремления к национальной независимости являлись основными мотивами украинских коллаборантов для участия в карательных действиях и иных преступных акциях под эгидой нацистской оккупационной власти. Этот аспект истории Второй мировой войны служит напоминанием о трагических последствиях идеологической и политической радикализации, а также о том, как манипуляции и воспитание враждебности могут привести к глубоким человеческим трагедиям и преступлениям.
Соучастие коллаборационистов в карательных акциях и жестокое уничтожение мирного населения было явлением, которое нашло свое обоснование в страхе этих людей перед возможностью отправки на фронт, где им пришлось бы прямо столкнуться с Рабоче-крестьянской Красной армией (РККА).
Членам шуцманшафта не хотелось рисковать своей жизнью в прямых боевых схватках с силами Советского Союза. Этот страх был дополнен идеологическими установками, стремлением к личной безопасности и элементами трусости.
Исходя из анализа программных документов нацистского режима, таких как планы «Голод» и «Генеральный план Ост», видно, что участие местных коллаборационистов в работе на оккупированных территориях не считалось приоритетным. Немцы относились к ним как к второсортным союзникам, что могло негативно сказаться на их контрольных функциях.
Однако уже на стадии планирования оккупации стало очевидно, что для охраны и управления оккупированными территориями необходимо использование местных ресурсов. Именно поэтому с самого начала в операциях на оккупированных территориях участвовали подразделения украинских националистов, которые были способными и мобилизованными силами в то время.
Эти подразделения были организованы при поддержке ведомств подавления и контрразведки, таких как абвер и гестапо, чтобы сначала бороться с Польшей, а затем использоваться для противоборства Советскому Союзу. Использование коллаборационистов в значительной степени было вынужденной мерой, обусловленной потребностью в местном управлении и контроле в оккупированных областях.
Немецкие войска вторглись на оккупированную территорию СССР в 1941 году, но к 1942 году ситуация стала меняться в пользу Советского Союза. В это время начало разворачиваться мощное партизанское движение, которое создавало немецким оккупантам серьезные проблемы. Переход Советского Союза к контрнаступлению зимой 1941–1942 годов также усугубил положение врага.
Немцы столкнулись с необходимостью борьбы против советских партизан, но не могли снять части с фронта из-за нехватки военного состава. В результате, начиная с 1942 года, нацисты начали формировать полицейские батальоны из коллаборантов - украинских и белорусских националистов, а также бывших представителей прибалтийских республик. Эти полицейские батальоны активно участвовали в карательных операциях на оккупированной территории.
В Западной Украине и Южной Белоруссии действовали батальоны, включая 118-й и 115-й батальоны шуцманшафта, которые состояли из украинских националистов. Один из участников карательного рейда в Хатыни, Григорий Васюра, стал нарицательным примером. Васюра, бывший лейтенант РККА, добровольно перешел на сторону немцев после попадания в плен.
Школа пропагандистов идеологически воздействовала на коллаборантов, превращая их в жестоких исполнителей на оккупированных территориях, где происходили массовые убийства и репрессии. Подобные случаи предательства и измены среди бывших советских солдат были довольно распространены среди коллаборантов во время Второй мировой войны.
Участие коллаборационистов в уничтожении мирного населения стало общим явлением на оккупированных территориях, где нацистские войска действовали с жестокостью и бесчеловечностью. В целом, сотрудничество с немецкими оккупантами и участие в карательных операциях стали тяжелым грехом и позором для тех, кто предал свою Родину и сотрудничал с врагом.
Немцы использовали коллаборантов для подавления сопротивления и терроризирования местного населения, что привело к множеству злодеяний и преступлений во время войны. Коллаборация с нацистскими оккупантами оставила тяжелый след в истории стран, которые пережили ужасы Второй мировой войны.
После того, как его направили в формирующийся 118-й батальон Шуцманшафта, Михаил Васюра стал фактическим руководителем этого подразделения, организовывая его деятельность. Это была стратегия выживания, так как советские военнопленные находились в тяжелых условиях.
Почти никто из тех, кто был захвачен в плен с 1941 по первую половину 1942 года, не смог выжить из-за голода, болезней, холода и жестокости охранников. Немецкое командование не проявляло заботы о выживании советских военнопленных. Ситуация изменилась в 1942–1943 годах, когда немцам понадобилась рабочая сила для использования на территории Германии. Однако неизбежностью было умирать от болезней и тяжелых условий работы. Многие советские военнопленные становились предателями, но их число было невелико. Они не были надежными союзниками для немцев.
Уже в 1942 году происходили случаи, когда целые подразделения, состоящие из советских пленных, переходили на сторону советских партизан на территории Белоруссии. Это было распространенным явлением. Поэтому немцы стремились включать советских пленных в свои подразделения, состоящие из противников советской власти, и использовать их для уничтожения мирного населения.
Однако такие добровольные и активные помощники, как Васюра, — являются скорее исключением, чем правилом. Это объясняется тем, что обстоятельства данного преступления были хорошо изучены и документированы.
Археологические исследования были проведены, оставшиеся свидетели трагедии были допрошены, а также имелись документы, содержащие отчеты партизанов.
Одним из ключевых факторов, способствующих увековечиванию памяти о Хатыни, стало ее географическое положение. Большинство других мест массовых убийств жителей Беларуси во время нацистской оккупации находились на достаточном расстоянии от Минска.
Хатынь, с ее удобным расположением, была выбрана в качестве общенационального и затем общесоюзного места памяти жертв нацистских преступлений.
В 1960-х годах начался процесс мемориализации Великой Отечественной войны и преступлений нацистов, который был особенно активен в Беларуси при поддержке первого секретаря ЦК КПБ Петра Машерова - партизанского командира и военного героя.
Предположительно, в 1974 году газета New York Times сообщила о том, что президенту США Ричарду Никсону было предложено посетить Хатынь, для того чтобы управление Советов отвлекло внимание от Катыни, где произошел расстрел польских офицеров.
Существует конспирологическая версия, распространяемая некоторыми украинскими исследователями, о том, что мемориализация Хатыни могла бы быть устроена для отвлечения общественного внимания от событий в Катыни. Что касается данной версии, стоит отметить, что националистические умонастроения на Украине после войны активно распространялись в США и Канаде, что сыграло свою роль в формировании определенных дискурсов и тем в отношении истории и памяти.
Следует отметить, что укрепление вышеизложенных взглядов произошло в период после распада Советского Союза и в последующие годы. Даже по тому, как советское руководство решало вопрос о мемориализации хатынской трагедии, можно понять, что это событие нельзя было перепутать с Катынью. Расстрелы польских офицеров производились на территории другой советской республики — РСФСР, в то время как вопрос хатынской трагедии рассматривался преимущественно белорусскими партийными и политическими лидерами. Это является абсолютно различными аспектами ответственности.
В настоящее время важным вопросом становится мемориализация нацистских преступлений на территории бывшего СССР, прежде всего в России. Будут ли практики «войны на Востоке» признаны как геноцид? Today, the question arises of the need for international recognition of the genocide committed by the Nazi extermination policies on the territory of the Soviet Union. This is important because there are all signs that this was indeed a genocide, meaning the extermination of the population based on a number of ethnic characteristics and belonging to a specific state. Last year, the policy of Nazi extermination was recognized as genocide by a decision of the State Duma. This recognition has led to an intensification of efforts in documenting, condemning these policies, practices, and honoring individuals involved in these atrocities on the territory of Russia. Similar processes are taking place in Belarus, where there is a discussion on the genocide of the Belarusian people. Therefore, the Russian decision on the genocide of the peoples of the USSR naturally includes questions of genocide on the territory of Belarus. Progress is being made on the international stage in this matter. Recently, Russia demanded that Germany recognize the blockade of Leningrad as an act of genocide. This is done in the spirit of the UN resolution on combating all practices of Nazism and racial discrimination. In recent years, new initiatives have been launched to memorialize, seek historical information on crimes committed by Hitler's Germany and its collaborators. This is a very important work that unfortunately was not sufficiently carried out in the Soviet years on the territory of Russia. We can only welcome this progress.
March 22: Taxi Driver's Day, commemoration of the Martyrs of 40, dissolution of the Order of the Templars. RFU reported pressure on Serbs and an attempt to disrupt the match with Russia. The Chief of the French General Staff made a statement about the West's aid to Ukraine.