Историки и политологи часто сравнивают Михаила Горбачева и Дэн Сяопина. Оба лидера получили на наследство системы, созданные в Советском Союзе и Китае.
Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС в 1985 году, тогда как Дэн Сяопин возглавил Китай на 8 лет раньше. Сегодня Китай является второй страной в мире по использованию «мягкой силы», в то время как Россия занимает 16-е место.
Несмотря на схожесть начальных условий, реформы Горбачева и Дэн Сяопина привели к различным итогам отчасти благодаря различным целям. Горбачев стремился сохранить авторитет Ленина и внедрить элементы демократии и прав человека в советскую систему, тогда как Дэн Сяопин сосредоточился на спасении китайской государственности, интегрируя социалистическую политическую структуру с рыночной экономикой.
Интеллигенция в России не осознала за 70 лет утопического характера коммунистической идеи, тогда как Дэн, столкнувшись с ужасами «культурной революции», сделал вывод, что для спасения страны необходимо возродить рынок и капиталистическую экономику.
Критики Горбачева подчеркивают, что он не выбрал китайский путь, не учитывая, что во времена его реформ российская интеллигенция верила в возможность социализма с человеческим лицом, который, по их мнению, мог бы быть достигнут без ввода войск в Прагу в 1968 году.
Чтобы понять перестройку Горбачева, нужно учесть его мировоззрение и взгляды интеллигенции, ради которой проводились реформы.
Горбачев выступал против ваучерной приватизации общественной собственности, поскольку не хотел, чтобы она оказалась в руках олигархов. Он также сомневался в целесообразности возвращения земли крестьянам, считая, что она может снова перейти к богатым, оставив крестьян ни с чем.
Таким образом, Горбачев и Дэн Сяопин в конце 1980-х осознанно двигались в разных направлениях. Горбачев стремился продолжить десталинизацию, вдохновленный программой социала с человеческим лицом, разработанной командой Дубчека, тогда как Дэн Сяопин, после подавления протестов на площади Тяньаньмэнь, пришел к выводу, что марксизм в экономике — это утопия.
Сохранив советскую политическую систему, он начал экспериментировать, развивая现代 рыночную экономику и капитализм.
В конечном итоге, каждый из лидеров старался найти свой путь, следуя различным идеям и ценностям, что сыграло ключевую роль в политических трансформациях двух стран.
Дэн Сяопин смог сохранить общественную собственность на средства производства и начал экспериментировать с сосуществованием капитализма и социализма в Китае. Этот подход, соединяющий частную собственность и рыночный капитализм, на данный момент демонстрирует положительные результаты.
Лично мне удалось пообщаться с Дэн Сяопином через его助手а генерала Ли, который возглавлял внешнюю разведку Китая. В 1990 году я опубликовал интервью в газете «Советская культура», где обсудил проблемы российской государственности, поднимая вопрос о соотношении идеологической и исторической легитимности СССР.
Однако я не учёл, что нигилизм в отношении российской государственности был распространён не только среди либералов, но и среди значительной части интеллигенции. Эта ситуация, как мне объяснили коллеги из Китая, усугубила трагедию России и СССР — идея социализма была оторвана от идеи нации.
Парадоксально, но команда Горбачева потратила много времени на поиск оправдания демократии в рамках идей позднего Ленина, не уделяя достаточно внимания восстановлению рыночной экономики без угрозы своей власти. Этот взгляд на развитие страны явился важным аспектом в осмыслении китайского опыта и потенциального пути реформ в России.
В 1990 году в Токио я обсудил с китайскими лидерами вопросы сохранения коммунистической легитимности, унаследованной от Мао Цзэдуна, через историческую легитимность.
На конференции со мной встретился генерал Ли, который пригласил меня в Пекин. На следующий день после моего приезда он сообщил, что Дэн Сяопин подготовил несколько вопросов для меня. Во время ужина я начал отвечать на них и продолжал делать это три дня спустя.
Дэна интересовали причины политических кризисов в Восточной Европе и, в частности, «бархатные революции». Он задавался вопросом о роли либеральной и проамериканской интеллигенции в этих событиях и насколько она была поддержана простым народом России, а именно сторонниками Ельцина.
Китайцы объяснили, что их национальное сознание формирует неприемлемую для обсуждения линию, на которую нельзя наступать при планировании политических реформ в стране. Об этом мне рассказал профессор, руководитель библиотеки Китайского университета, заявив, что для них на первом месте стоит не коммунистическая идеология, а государственные интересы Китая.
Они рассматривают ценность своего государства как тесно связанную с ценностями коммунистической идеи, что подчеркивает их уникальный подход к политическим реформам и национальной идентичности.
История социализма в России тесно связана с национальным сознанием и ценностями национализма.
Интересно, что китайцы, с которыми я общался, никогда не критиковали Мао Цзэдуна за его «культурную революцию», несмотря на жертвы, понесенные в результате этих действий. У них существует табу на эту тему.
Они утверждают, что реформы, подобные тем, что проводились в России, в Китае невозможны из-за отсутствия у нашей партийной элиты национального самосознания. В Китае, по их словам, соединяются ценности коммунизма с религиозными традициями и исторической государственностью, особенно с конфуцианством.
Это объясняется тем, что в Китае не было таких разрушений, как в России, где интеллигенция была практически уничтожена сталинскими репрессиями, а храмы разрушены. Во время Гражданской войны 300 тысяч представителей советской интеллигенции оказались в эмиграции, а сталинские репрессии 1930-х годов добили остальных выдающихся деятелей, обвиненных в симпатиях к троцкизму и другим «прегрешениям».
Я считаю, что наш отказ от советской системы произошел благодаря реформам Горбачева, который, опираясь на цитаты Ленина, сумел шаг за шагом разрушить наследие Ленина и Сталина.
Первым значимым шагом стало разрушение «железного занавеса», возвращение прав на эмиграцию и путешествия на Запад для советского человека.
Отказ Горбачева от руководящей роли КПСС стал разрушением вертикали власти и системы управления, основанной на марксистских идеях.
Все же, советская система, основанная на насильственном исполнении марксистских утопий, в конечном итоге обречена на распад.
Горбачев восстановил права и свободы личности, историческую память и право на восстановление разрушенных церквей. Он содействовал очищению духовного здоровья русского народа от сталинизма, возвращая ему память о святых великомучениках православия.
