После гражданской войны в Советской России началась активная кодификация правовых норм, что объясняется значительными правовыми пробелами и изменением государственного курса с переходом к новой экономической политике.
Об этом подробно рассказывает юрист и историк Александр Минжуренко. В 1922-1923 годах в стране были приняты семь ключевых кодексов, включая Уголовный, Гражданский и Кодекс законов о труде.
Гражданский кодекс провозглашал права граждан на свободу передвижения, занятия законными видами деятельности, а также на приобретение и отчуждение имущества.
Важно отметить, что некоторые статьи кодекса содержали неправовые категории, что, например, видно в статье 1 о применении законодательства, которая определяла защиту имущественных прав в контексте их соответствия.
Объем и размеры права частной собственности в советское время были строго регламентированы. Определялся круг объектов, которые могли находиться в частной собственности, а также устанавливались пределы для частных предприятий и наследственного имущества.
Право собственника распоряжаться собственностью также ограничивалось. Например, даже при наличии законной собственности на жилье, возможности сдачи его в аренду были урезаны через введение норм на жилую площадь, тарифов и сроков аренды.
В законодательстве был введен термин «обладание», который означал, что имущество в частной собственности не подлежит гражданскому обороту — его нельзя было ни продавать, ни приобретать.
Законы имели ярко выраженную социальную направленность: договор считался недействительным, если он заключался под влиянием «крайней нужды» и на невыгодных условиях. Расторжение договора могло происходить по инициативе как сторон, так и государственных органов или общественных организаций.
Важной особенностью обязательственного права стало применение статей Уголовного кодекса как санкций за нарушение гражданских договоров.
Также Земельный кодекс отменил частную собственность на землю; все земли сельскохозяйственного назначения теперь составляли единственный государственный земельный фонд и находились под управлением Наркомзема и его местных органов.
Право пользования землёй в советской системе предоставлялось «трудовым земледельцам», их объединениям, а также городским поселениям и государственным учреждениям.
Запрещались купля-продажа, дарение и залог земли, и за нарушения этих норм назначались уголовные наказания.
Аренда земли была разрешена лишь на срок одного севооборота и только в рамках «трудовой аренды». Такой подход исключал возможность получения земли, превышающей возможности её обработки силами своего хозяйства.
Наёмный труд в сельском хозяйстве также допускался, но с рядом условий. Согласно законодательству, использование наёмного труда было разрешено только при условии, что трудоспособные члены хозяйства участвуют в работе наряду с наёмными рабочими.
Кроме того, наёмный труд применялся лишь в ситуациях, когда хозяйство не могло самостоятельно выполнить необходимые работы.
Эти меры отражали социальную направленность советского законодательства, которая исходила из принципов, утверждённых Конституцией 1918 года.
Основная цель государства заключалась в ликвидации эксплуатации человека человеком, что также подчёркивалось в принципе «Не трудящийся да не ест!». Кодекс законов о труде 1922 года предусматривал коллективные и трудовые договоры как ключевые нормы регулирования трудовых отношений.
В советский период распределение работы гражданами осуществлялось через органы Наркомтруда, где основными посредниками выступали биржи труда.
В профсоюзах заключались коллективные договора с работодателями, а вознаграждение за труд не могло быть ниже минимального уровня, установленного государством для каждой категории.
В рамках системы вводилось социальное страхование, охватывающее болезни, беременность и инвалидность.
КЗоТ акцентировал внимание на выявлении фиктивных кооперативов, часто маскирующих частные фирмы для получения налоговых льгот.
Политизированные формулировки также содержались в Уголовном кодексе РСФСР 1922 года, где преступление рассматривалось как действие или бездействие, угрожающее основам советского строя.
В кодексе отсутствовали конкретные виды преступлений, что позволило использовать принцип аналогии и давало судьям широкие возможности для интерпретации законов.
Наказания назначались с учетом целесообразности, а в перечень мер входили от «общественного порицания» до изгнания.
УК выделял преступления против социальных устоев власти, для которых действовали жесткие минимумы наказаний.
С введением НЭПа некоторые составы преступлений требовали изменения определения.
В частности, частная торговля перестала рассматриваться как спекуляция, и под ней начали понимать сговор для повышения цен и другие действия, направленные на ограничение рыночной активности.
В уголовном и гражданском процессе существовал лишь кассационный порядок пересмотра судебных решений, что подтверждало классовую политику советской власти и подчеркивало доминирование государства над личностью.
