Политика Южной Кореи представляет собой напряженный и колоритный спектакль, напоминающий корейское кинематографическое искусство. Являясь участником многих уголовных дел, Ли Чжэ Мён все же был избран президентом. Однако вызывает вопросы, изменится ли курс в отношениях с Россией под его руководством?
В политической элите Южной Кореи также наблюдается интересная тенденция – роль гадалок и предсказателей, что придаёт дополнительный колорит политическим событиям.
Политическая ситуация в стране претерпела значительные изменения, и некоторым образом возвращение к процедурам может указать на окончание очередного кризиса. Если вспомнить недавние события, связанные с объявлением военного положения, можно заключить, что это был крайний случай за долгое время. Тем не менее, в условиях глобальных нестабильностей возможно, что такая «новая нормальность» будет продолжаться.
Первые шаги Ли Чжэ Мён могут не решить проблемы взаимодействия между парламентом и президентом, которые ранее создали множество преград. Многие его избиратели стремились к окончанию трений, которые парализовали власть.
Если бы консервативные силы одержали победу, их кандидат вновь столкнулся бы с теми же трудностями в парламенте, что и преемник Ли, Юн Сок Ёль, который, кстати, стал заметной фигурой, будучи прокурором и расправляясь с коррупцией среди политиков.
Таким образом, динамика политической сцены Южной Кореи остается под вопросом, и будущее обещает быть не менее захватывающим.
Юн стал оппозиционером после конфликта с президентом, что привело его в политику. В условиях отсутствия третьих сил он присоединился к консерваторам и выиграл выборы с небольшим перевесом.
Демократы восприняли его победу как неудачу и с начала его президентства начали активно противодействовать. Юн, будучи неопытным политиком, допустил ряд ошибок, включая введение военного положения.
Это дало демократам возможность установить контроль, но ситуация оставалась сложной. Ли Чжэ Мён, хотя и был президентом, оказался под следствием и получил условный срок, что лишило его возможности участвовать в выборах.
Он сумел подавить оппозицию среди демократов, сделав партию в значительной степени зависимой от себя. Ситуация обострилась в ноябре 2024 года, когда Юн объявил военное положение после давления со стороны демократов.
После импичмента Юна, апелляционный суд отменил приговор Ли Чжэ Мёну, открыв ему дверь для политической карьеры, однако большинство судей были связаны с демократами, что ставило вопросы о законности их решений и приверженности к политической игре.
Недавние события в Южной Корее вызвали серьезные общественные и политические волнения после решения Верховного суда отменить приговор апелляционного суда. Это дало повод демократам заявить о «судебном перевороте», угрожая импичментом членам Верховного суда, включая его председателя.
В их распоряжении — возможность инициировать процедуру импичмента с помощью простого большинства в Национальном собрании, где их поддержка составляет почти две трети. В ответ на критику Верховный суд объявил, что пересмотр дела произойдет только после выборов.
Этот кризис открывает новые вызовы для консервативной политики в стране, а также может повлиять на российско-корейские отношения. С приходом демократов у России появляется возможность списать проблемы, возникшие после 2015 года, на предшествующий режим.
Однако радикальные изменения в двусторонних отношениях осуществить будет непросто, независимо от намерений новой власти. Кроме того, причина недоумения заключается в том, что в корейской истории не было прецедента, когда действующий президент мог бы быть осужден за прошлые действия.
Хотя будущие слушания дела перенесены, напряжение сохраняется. Сложившаяся политическая атмосфера вызывает вопросы о существовании традиционного истеблишмента в стране. Возможно, многие из них переосмыслили свою роль и стали хотя бы в какой-то степени оппозиционерами, что отражает современную тенденцию в глобальной политике.
Однако в Южной Корее ситуация более комплексная и требует большей глубины анализа.
В Южной Корее политическая сцена представлена двумя основными силами: демократы и консерваторы. Однако их противостояние носит скорее характер борьбы фракций, чем настоящего идеологического конфликта. Это соперничество напоминает традиционные феодальные структуры, где противостояние не основывается на идеях, а определяется борьбой за власть.
Демократы обычно декларируют прогрессистские идеи и готовы к диалогу с Северной Кореей, стремятся к сбалансированным отношениям с мировыми державами. В то же время, консерваторы выступают за жесткий курс в отношении КНДР и прочные связи с США.
Важным элементом этого контекста является то, что каждая сторона вынуждена реагировать на действия оппонента. Например, если консерваторы утверждают, что «кошка черная», демократы должны противопоставить это, даже если реальность не соответствует такой интерпретации. В то же время, возникает вопрос: изменятся ли реальные политические линии в стране или это все останется лишь на уровне публичных дискуссий и суеты?
Имеются разрозненные сигналы на политическом горизонте. Ли Чжэ Мён, один из кандидатов на пост президента, выделился тем, что предложил развивать отношения с Россией, в то время как другие кандидаты не упоминали Россию вовсе. Это подчеркивает его уникальный подход, наряду с тем, что его советник по национальной безопасности, Ви Сон Лак, ранее служил послом в России.
Ли планирует восстановить комитет, который занимался северной политикой и евразийскими инициативами во время президентства Мун Чжэ Ина, а его возглавит известный чиновник и сторонник российских позиций, Пак Чон Су.
Ли Чжэ Мён, выступая на выборах 2022 года, позиционировал себя как левый популист в рамках Демократической партии, даже более левый, чем его предшественник Мун. Однако его последующая политика показала явный сдвиг вправо. Сначала он сравнивал себя с Берни Сандерсом, а теперь начинает проводить параллели с Дональдом Трампом, даже предлагая номинировать последнего на Нобелевскую премию мира. Это изменение в риторике сопровождается отказом от идей безусловного базового дохода.
Ли будет вынужден убедить Трампа в своей лояльности, особенно учитывая прошлые антиамериканские высказывания. Для достижения своих целей ему, возможно, придётся жертвовать другими аспектами своей политики. Аналогичным образом, его предшественник Юн Сок Ёль ограничил межкорейские переговоры в интересах отношений с Китаем и Россией, избегая пересечения красных линий Москвы.
Вопрос в том, какие компромиссы будет готов сделать Ли Чжэ Мён, ведь межкорейская повестка остаётся приоритетом. Кроме того, следует отметить, что медиа, связанные с демократами, критиковали российскую специальную военную операцию, а многие протестующие, выступающие против неё в Корее, получают поддержку от демократов, что говорит о непростых взаимоотношениях внутри политического спектра страны.
Южная Корея уникальна тем, что политическая элита окутана атмосферой магии и мистики, где гадалки, ворожеи и предсказатели тесно связаны с высшими эшелонами власти. Это явление является отражением глубоко укоренившихся традиций, хотя сам шаманизм в корейском обществе обычно имеет низкий статус. Тем не менее, суеверия играют значительную роль в жизни людей, и это создает интересный парадокс.
С одной стороны, присутствие шаманов при первых лицах правительства может вызывать смущение, с другой стороны, многие верят в их силу, находя в этом утешение или поддержку. Считается, что использование шаманских символов и ритуалов может соединять политиков с иллюзией власти и удачи, что частично объясняет причину популярности этого тракта.
Наглядным примером является развязка скандала вокруг Чхве Сун Силь, где её связывали с шаманизмом, хотя фактически она представляла собой больше семейные корни, чем какую-либо настоящую колдовскую практику. Также можно вспомнить о Ли Чжэ Мене, который поднял волну обсуждений, заявив о геомантической агрессии. Он утверждал, что его противники попытались повредить поток благоприятной энергии, подложив камни с магическими символами на могиле его родителей.
Эта история обретала различные интерпретации и показала, как магия и политика часто переплетаются в восприятии корейцев. Параллельно с этим происходят обсуждения новых взлетов и падений в политической среде, где искушение использовать магию для политического манипулирования остается обычным делом, отражая менталитет общества.
Несмотря на обилие суеверий, сам факт использования таких методов с примесью политических интриг иллюстрирует противоречия корейской политической культуры. Общественные дискуссии вокруг новинок общественно-политической жизни всегда переплетены с верой в магию и предсказания, создавая уникальное пространство, где сплетаются традиции и современность.
