По просьбе Forbes Woman, старший научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН Елена Дунаева анализирует причины, по которым женская повестка стала катализатором нынешних протестов в Иране, и обсуждает возможность одновременно поддерживать протестующих и ценности исламской революции 1979 года.
Иран в последние годы устремлен в политику протестов, и текущие волнения привлекают внимание, поскольку они продолжаются уже 10 недель и охватывают более 200 городов. Примерно 15-20% населения, то есть около 12-17 миллионов человек, активно участвуют или поддерживают протестные акции, большинство из которых — молодежь в возрасте 17-20 лет.
Протесты начались после трагической гибели 22-летней Махсы Амини, задержанной за «неправильный» хиджаб и умершей в полицейском участке. Власти утверждают, что насилия не было, однако ситуация вызвала массовые выступления молодежи, особенно среди студентов и школьников. Инцидент произошел сразу перед началом нового учебного года, что усилило протестные настроения в университетах и среди образовательных работников.
Хотя лозунги протестующих порою имеют антирежимный характер, жалобы в основном касаются социально-культурных вопросов, отражая глубокое недовольство молодого поколения к существующему порядку.
Молодые люди в Иране стремятся к инновациям, прежде всего, к свободному доступу в интернет, что позволяет им наслаждаться глобальной культурой — музыкой, фильмами и книгами, востребованными среди их сверстников по всему миру.
Однако, они сталкиваются с ограничениями, связанными с исламскими нормами, контролируемыми религиозными институтами. Например, юноши и девушки не имеют возможности встречаться вместе, присутствовать на одной вечеринке, а также запрещены женское пение и танцы.
Ограничения касаются также и внешнего вида: мужчинам не разрешается носить короткие рукава и галстуки, а у женщин допустимо открывать лишь лицо и руки.
Несмотря на это, иранские женщины уже давно находят способы обойти ограничения, предпочитая укороченные брюки и приталенные манто, дополняя образы ярким макияжем. Со временем, особенно после прихода к власти президента Мохаммада Хатами, который осуществлял либеральные реформы с 1997 по 2005 год, началось смягчение требований к внешнему виду.
Женщины стали занимать значительные посты в правительстве и активно участвовать в парламентской жизни, создавая собственные фракции. Это положительно отразилось на общественной жизни и активизировало женское движение, ведущее к постепенному расширению прав женщин и увеличению возможностей самовыражения.
В Иране хиджаб стал символом идеологических противоречий. В государственных учреждениях он является обязательным, тогда как в частных компаниях и общественных местах наблюдаются попытки оспорить эту норму. Многими политиками и религиозными деятелями высказываются протесты против этого ограничения. С приходом к власти консерваторов в последние два года правительство усилило контроль над ношением хиджаба.
Однако протесты против режима стали особенно острыми на фоне серьезных экономических трудностей, вызванных международными санкциями. С 2018 года, после выхода США из ядерной сделки, Иран столкнулся с падением экспорта нефти, что прибавило проблем с инфляцией и безработицей. Пандемия COVID-19 усугубила существующие экономические вызовы, и власти пытаются вернуть страну к строгим правилам, существовавшим в первые годы после Исламской революции.
Между тем, новое поколение, выросшее в начале XXI века, не знает реалий деспотичного шахского режима и, следовательно, не разделяет идеалов, с которыми связывается революция. Интересно отметить, что исламская революция привнесла и положительные изменения для женщин, обеспечив им доступ к образованию и общественной жизни. Если в 1979 году уровень женской грамотности составлял всего 35%, то сегодня он достиг 84% в среднем по стране и 90% в городах.
В иранских университетах девушки составляют около 50% студентов, а в некоторых специальностях этот показатель достигает 70%. Однако, несмотря на высокий уровень образования, уровень безработицы среди женщин в стране достигает 29,5%, особенно среди тех, кто имеет высшее образование — более 30% не могут найти работу. Многие иранские девушки стремятся участвовать в экономической жизни, но сталкиваются с серьезными ограничениями и не видят своего будущего в стране.
В отличие от 1990-х годов, когда молодые люди были активными в политике, на последних выборах 2020 и 2021 годов молодежь фактически проигнорировала выборы, так как кандидаты, поддерживающие их взгляды, не были допущены. Консервативные взгляды также имеют свои крепкие позиции в стране, представленные движением Басидж, которое активно поддерживает исламские нормы и порой применяет насилие против тех, кто их нарушает.
В условиях экономического кризиса молодежь делится на тех, кто ищет пути к модернизации, и тех, кто придерживается радикальных консервативных позиций. Права человека в стране остаются под угрозой, так как иранские власти не предоставляют официальные данные о жертвах протестов, но правозащитные организации, такие как HRANA, сообщают о 351 погибшем и 15,915 арестованных. Это подчеркивает критическую ситуацию в стране, в которой молодежь оказывается между трениями между стремлением к переменам и жесткими консервативными традициями.
Недавние сообщения о массовых приговорах к смертной казни, ссылающиеся на 15 000 человек, не соответствуют действительности. На сегодняшний день к высшей мере наказания приговорены только трое, и эти решения могут быть обжалованы. Один из приговоров был выдан за поджог, что подчеркивает серьезность обвинений.
Важно учитывать, что протесты в некоторых районах страны не являются мирными. Существуют подтверждения о том, что некоторые протестующие погибли не от действий полиции.
В ответ на применение силы со стороны правоохранителей, включая слезоточивый газ и резиновые пули, демонстранты могут отвечать насилием, например, бросая камни. Это порождает сложную ситуацию с конфликтом, где сложно определить, кто виноват в эскалации насилия и насколько адекватен ответ властей.
Иран, будучи многонациональным государством, испытывает нарастание антиправительственных движений со стороны этнических меньшинств, нередко подстрекаемых зарубежными сепаратистскими группами.
Дополнительным фактором, усложняющим ситуацию, являются экономические трудности, испытываемые страной. После начала протестов правительство установило ограничения на доступ к международному интернету, что негативно сказалось на малом бизнесе, который полагался на мессенджеры и социальные сети для своей деятельности.
Мировой банк, следя за экономикой Ирана, в сентябре начал пересматривать прогнозы роста ВВП. Ранее намеченный рост 3,5-3,6% вероятно сократится до 3%. Это подчеркивает важность ситуации и необходимость уважительного диалога между различными группами населения в Иране.
Население Ирана в значительной степени опасается «ливийского-сирийского» сценария, что приводит к готовности поддерживать текущий режим, при условии разумной либерализации. Модернизация в стране, скорее всего, будет отличаться от западной, так как религиозность и уважение традиций все еще сохраняют сильное влияние в обществе.
Важно, чтобы все стороны нашли общий язык, поскольку подавление протестов, как демонстрируют текущие действия властей, не решит коренные проблемы и лишь усиливает напряжение.
Некоторые политические деятели осознают необходимость реформ и выступают за изменение конституции 1979 года. Например, некоторые исламские учёные ставят под сомнение обязательность ношения хиджаба, указывая на отсутствие прямых указаний в Коране. Кроме того, поднимается вопрос о законодательном разрешении на мирные протесты.
Инцидент с арестом племянницы аятоллы Хаменеи, Фариды Морадхани, вызвал широкий резонанс. Она обратилась к мировой общественности с призывом разорвать связи с иранским режимом, который она охарактеризовала как «кровавый и детоубийственный». Хотя она внешне соответствует консервативным стандартам, ее требования реформ отражают более широкие чаяния молодежи и представителей нового поколения, включая детей и внуков высокопоставленных чиновников, которые зачастую придерживаются более либеральных взглядов.
Поддержку протестам выразили известные бывшие президенты, такие как Мохаммад Хатами, Хасан Рухани и Махмуд Ахмадинежад, что свидетельствует о growing aspiration к изменениям в стране.
Высшее духовенство в Иране выражает мнение, что современный ислам и его демократические идеи были искажены. Примером служит Фариде Морадхани, арестованная за проведение агитации за современный и демократичный ислам, а также за социальную справедливость, о которой мечтали в годы революции 1978-1979 годов.
Несмотря на соблюдение дресс-кода, что требует уважение семейного авторитета, она выступает против жестокого подавления протестов. Протесты, как и 44 года назад, укоренены в стремлении к свободе, и женщины продолжают оставаться в первых рядах.
Западные СМИ уже называют это явление «феминистской революцией» в Иране. Однако подходить к этому термину следует осторожно, ведь главное — это не форма одежды, а право выбора. Женщины не стремятся к восстановлению законов о ношении чадры, а требуют свободы в выражении своей веры и личных предпочтений, что подтверждает их активное участие в протестах.
Это напоминание о том, что цели движения остаются прежними: это борьба не против ислама как такового, а за право индивидуального выбора в его отношении.
