Зинэтуле Билялетдинову, олимпийскому чемпиону и заслуженному тренеру России, 13 марта исполняется 70 лет. Этот выдающийся специалист завершил свою тренерскую карьеру всего год назад и за свою жизнь добился немалых успехов, включая победу в пяти чемпионатах России.
В интервью ТАСС он поделился своими размышлениями о жизни после профессиональной деятельности и о времени, проведенном в Национальной хоккейной лиге (НХЛ). Билялетдинов отметил, что сейчас, когда он не привязан к тренерской работе, имеет возможность наслаждаться хоккеем без нервного напряжения.
Он рассказал, как тяжело было работать в таком интенсивном режиме и принял решение завершить карьеру. Сейчас, по его словам, он спокойно посещает матчи и получает от этого удовольствие.
Особое место в его жизни занимает театр. Билялетдинов признался, что любит посещать оперный театр и Театр Камала в Казани, и стал уделять этому занятию больше внимания. Он сравнил преданность артистов своему делу с отдачей хоккеистов на льду, подчеркнув, что это схожие по духу профессии.
Оба требуют полной самоотдачи и эмоций, что он особенно ценит.
В Москве я предпочитаю посещать театры, и одним из запоминающихся спектаклей стал балет «Щелкунчик» в Большом театре. Это был великолепный опыт, который я испытал не только благодаря качеству постановки, но и новогодней атмосфере, царившей вокруг.
Что касается предпочтений в жанрах, то я не делаю на них акцент – для меня важнее сама возможность наслаждаться искусством.
В начале 2000-х, после ухода из «Динамо», я взял паузу. Позже меня пригласили в клуб НХЛ «Чикаго» в качестве тренера, и я ощущал, что эта пауза помогла мне вернуться к тренерской деятельности. Я смог перезагрузиться, а также проанализировать и осмыслить многие вещи.
В 2004 году, когда у меня не было команды, я почувствовал дискомфорт от отсутствия любимой работы уже в июле. Со времен работы в одном режиме казалось, что время для отдыха необходимо, но вскоре пришло понимание, что хочется вернуться.
Каждый тренер может ощутить свой «тренерский голод», когда отсутствует работа, и сейчас я полностью осознаю свои чувства и желания.
Например, в 70-х годах тренеры Станислав Петухов и Виталий Давыдов убедили Аркадия Чернышева в его таланте, и это подчеркивает, как важно иногда переключаться и поднимать уровень своего мастерства.
В своей карьере я очень рад, что смог оказаться в основной команде. Не могу утверждать, как бы сложилась моя судьба, если бы Чернышев отказался от предложения. Я усердно работал над собой, тренировки были интенсивными, и я всегда старался выполнить указания тренеров. Конкуренция в команде подстегивала меня, и я стремился её преодолеть.
С 28 лет я вел дневник тренерских упражнений и размышлял о будущем. Играя в хоккей, я стал задумываться о том, чем заняться после завершения карьеры, так как большинство игроков заканчивают выступления в районе 30 лет. Работа с детьми всегда привлекала меня. Я любил общаться с молодыми спортсменами и делиться с ними своим опытом.
Отличие между написанием и тренерством огромно. Работая тренером, я получил совершенно иное восприятие игры. В моем карьерном пути была значительная роль Майка Смита, который в 1993 году пригласил меня в «Виннипег» и повторил это в 2000 в «Чикаго». Я уважаю его как менеджера, который внимательно изучает игроков. Общение тренеров с руководством клубов в России и Америке имеет свои особенности, и это важно учитывать. Мой опыт с Майком показал, насколько значительными могут быть эти отличия: он был спокойным и неконфликтным человеком, что содействовало нашей совместной работе.
Первая встреча с ним оказалась весьма продуктивной, поскольку мы уже были знакомы, так как он часто посещал тренировки «Динамо». После успешного окончания чемпионата, в котором мы заняли первое место, он предложил мне контракт, и я без колебаний согласился.
В моей карьере не возникло сложностей, несмотря на смену генерального менеджера команды, которым стал тренер Джон Пэддок. В Северной Америке главная роль в наборе игроков принадлежит генменеджеру, который принимает решения вместе с командой скаутов, изучающей потенциальных хоккеистов.
Считаю, что взаимодействие между тренером и генменеджером крайне важно, ведь тренер знает, какие игроки могут наиболее эффективно выполнять его установки. В «Чикаго» мне посчастливилось общаться на равных с президентом клуба, и этот опыт был очень полезен в дальнейшем.
Правда, чаще я взаимодействовал со своими коллегами и генменеджером по вопросам личного характера или общей команды. Обсуждение с хоккеистами и проведение собраний со временем стали привычной частью моей роли.
Также было любопытно наблюдать, как американские тренеры изучали комбинации знаменитой советской тройки, что подтверждало их интерес к нашему хоккею.
Изучали ли в Северной Америке вашу игру, учитывая вашу жесткость на льду? Уверен, что они внимательно следили за моими выступлениями. У нас было много выдающихся игроков, и они работали по собственным схемам. Однако конкретно о своей игре я не могу сказать, что что-то помню из изучений.
Когда я приехал в Северную Америку, я был поражен многими аспектами жизни и хоккея. Это касалось как ведения игры, так и тренировочного процесса, а также психологии и общения среди игроков. Этот опыт оказался для меня весьма ценным.
Отметил бы также, что в Северной Америке существует более близкое взаимодействие между тренерами и хоккеистами. Общение там гораздо более непринужденное и спокойное. У тренера меньше давления на игроков, и у них складывается нормальная рабочая атмосфера. Все понимают свои роли, и игроки точно выполняют поставленные задачи.
В «Виннипеге» в начале 90-х я имел возможность работать с такими выдающимися спортсменами, как Кит Ткачук и Теему Селянне. Тай Доми, известный как Албанский агрессор, также был частью команды. Все они были прекрасными ребятами и отличными хоккеистами. Работать с ними было приятно, так как они быстро понимали мои требования и не возникало никаких проблем.
Однако, как рассказывал мой коллега по тренерскому штабу «Финикса» Пол Маклейн, была ситуация, когда я задержал тренировку, чтобы выполнить еще одно упражнение. Реакция игроков на это была не слишком положительной. Это подчеркивает, что даже в открытой атмосфере тренер иногда может столкнуться с эмоциональными реакциями игроков.
В процессе работы с хоккеистами я уделял много внимания индивидуальным тренировкам как для нападающих, так и для защитников. Если я замечал какие-либо недоработки, я заносил это в заметки и после работал с игроками над совершенствованием их навыков. В тоже время, общеигровые упражнения проводились с учетом мнения всей тренерской команды, так что если возникали трудности, мы совместно обсуждали их и определяли, какие шаги предпринять.
Что касается моих краткосрочных замен на играх НХЛ в январе 1994 года, когда мне пришлось подменить Пэддока вместе с Энди Мюрреем, атмосфера была достаточно напряженной и полна эмоций. Это был уникальный опыт. Отметил, что еще на родине ребята стали называть меня Биллом, это произошло до того, как я попал в Америку.
Среди памятных моментов было чествование чемпионского состава «Динамо» в 2000 году. Терещенко, трижды ставший чемпионом мира, признался, что у него мурашки бегали по кожей, когда я благодарил команду за проделанную работу.
Однако, несмотря на наши усилия, не всем игрокам удавалось раскрыть свой потенциал. Важно понимать, что в конечном итоге успехи в хоккее — это, прежде всего, заслуга самого игрока.
Наша цель - помочь хоккеистам развиваться, однако желание заниматься и работать должно исходить от них самих.
Алексей, например, проявлял трудолюбие, старательно выполняя задания и дополнительно занимаясь индивидуально. Приверженность к делу и готовность преодолевать трудности - важные качества для достижения успеха в спорте.
Как тренер, я всегда придерживался высоких требований к своим игрокам. Своим подопечным я давал задачи на определённый уровень и ожидал выполнения заданий соответственно. Хотя у меня могло быть человеческое отношение к некоторым хоккеистам, это не влияло на уровень требований к ним.
Возвращаясь к Александру Овечкину, который дебютировал в «Динамо» под моим руководством, могу отметить, что он сразу проявил себя как талантливый и амбициозный игрок. Я старался направлять его, обсуждая с ним игровые моменты и помогая развивать его навыки.
Хотя мне приходилось оберегать его от возможных проблем, я также делился жизненными советами и обсуждал с ним важные моменты вне хоккея. Это помогало ему не только в карьере, но и в личной жизни.
Взаимоотношения между взрослыми являются важной частью жизни, и я всегда старался подсказывать своему близкому что-то полезное. К счастью, серьезных проблем у него не возникало.
Рассмотрим, проявлялась ли звездность Александра Овечкина в период с 2012 по 2014 годы, когда он приезжал в сборную России в качестве уже состоявшейся звезды. Овечкин, безусловно, не выпячивал себя. Он остается очень простым и солидным человеком, который ценит общение с окружающими. Его харизма и личные качества делают его уникальной фигурой в хоккее, он сочетает в себе простоту и величие. Нужно понять, что вместе с ним и Евгением Малкиным скоро завершится целая эпоха не только в российском хоккее, но и в НХЛ.
Тренировать таких игроков, как Овечкин и Малкин, для меня было настоящим удовольствием. Они — представители мирового хоккея, и я считаю себя счастливым тренером, так как имел возможность работать с великими спортсменами, которые являются не только отличными игроками, но и хорошими людьми. Эта работа приносила мне радость, и я с удовольствием вспоминаю о времени, проведенном с ними.
Кроме того, интересным аспектом их карьеры являются отношения с родными. Например, вратарь Максим Третьяк общается со своим дедом Владиславом Третьяком, который является трехкратным олимпийским чемпионом. Что касается меня, я также поддерживаю связь со своим внуком, защитником «Айлендерс» Александром Романовым. Он проявил себя на молодежном уровне, выиграв серебряную медаль на чемпионате мира, и я горжусь его успехами.
Не боялись, что ваш сын потеряется после переезда в Америку? Мы обсудили с ним возможные трудности, и считаю, он был готов к этому шагу. У него был серьезный настрой, он воспринимал это как возможность для нового опыта. Сейчас он развивается, и это важно для него.
Что касается его тренера, Патрика Руа, это действительно удача. Руа – величина в мире хоккея, и, по словам Александра, он справедливый и поддерживает своих игроков.
Вы стали отцом в 23 года, и ваш сын также стал папой в таком же возрасте. Насколько это помогает в карьере хоккеиста? Это вопрос личного выбора, и каждый приходит к этому самостоятельно. Мы с супругой познакомились в школе и хорошо знали друг друга.
Отметим, что я не посещал его игры. Это связано с визовыми трудностями, которые требуют времени для решения. Когда появится возможность, я обязательно поеду к нему.
