Книги печатаются значительно дольше, чем происходят взрывы новостей. Этот текст был создан не на прощание, а в честь предстоящего 90-летия выдающегося литературного деятеля Александра Анатольевича Ширвиндта.
По моему мнению, легкие и дружеские шутки, присущие торжественным мероприятиям, именно в духе Ширвиндта, даже в такие праздничные моменты. И в настоящее время я не исправляю ни строчки этого текста.
ДОРОГОЙ ШУРА, поглядев в энциклопедии, я обнаружил, что ты, помимо всех остальных своих талантов, также являешься автором мемуаров. И поскольку любая попытка соперничества с тобой, в чем бы ты ни занимался, не имеет смысла и выглядит пошло, то воздержусь от раскрытия своих сомнительных воспоминаний о прошлом в этом тексте.
Вредить кому-то, кроме издателей и ведущих телепрограмм, рассказами об интересных моментах нашего общения бессмысленно, ведь у тебя это получается намного лучше. К тому же, кого интересует то, что мы никогда не практиковали голые посещения ленинградских (или петербургских) и московских квартир, не совершали совместные поездки на самолетах, не достигали невероятных результатов в рыбной ловле, главным образом из-за моего нулевого терпения, а при виде удочек и червяков в банке сразу же возникало желание выпить.
Кому нужны мои детские и подростковые воспоминания о твоих ролях в Театре имени Ленинского комсомола, когда при твоем появлении на сцене словно загорались огни, ведь ты отличался ошеломляющей красотой даже в небольших и закорючных ролях. Таких прекрасных фашистов советская сцена еще не видела! Твоя красота затмевала твой талант! Может быть, в то время она и являлась твоим талантом!
Но когда Анатолий Васильевич Эфрос вместе с Эдвардом Станиславовичем Радзинским решили представить наш советский - русский - ответ Федерико Феллини и победить его «8 1/2», то в качестве автобиографического отражения великого итальянца они противопоставили именно твою не раскрытую до роли кинорежиссера Федора Федоровича Нечаева творческую рефлексию, художественную страсть, человеческую глубину, которые оставляли далеко позади Марчелло Мастроянни.
И стало очевидно, что человек живет не только красотой, но и множеством талантов - от профессионализма до искусства первой рюмки водки в компании, после которой открываются новые горизонты.
Тебе было дано поистине королевское дозволение, и никто не мог играть Людовика XIV в «Кабале святош» как ты, в этом великолепном спектакле А. Эфроса. Эта роль определила твою судьбу и твою победу.
Ты понял, что быть королем гораздо лучше, чем быть почти безмолвным герцогом, даже в «Ромео и Джульетте». Поэтому ты не задержался надолго в Театре на Малой Бронной и в 1970 году восседал на сцене Театра сатиры в «Женитьбе Фигаро»! Ты играл графа как короля!
И я до сих пор не могу понять, почему Сюзанна так сопротивлялась, не желая отдать тебе свою невинность. Ведь об этом мечтали девушки и женщины всех возрастов в СССР и современной России.
Тебе всегда везло с друзьями и партнерами по сцене и экрану - от Андрея Миронова и Михаила Державина до Татьяны Пельтцер и Веры Васильевой, от Григория Горина и Марка Захарова до Зиновия Гердта и Эльдара Рязанова… Но список надо оборвать, чтобы не стать некрологом. Хотя несколько живых тоже осталось.
Боже, зачем я все это пишу? Зачем пересказываю тебе собственную жизнь, которую ты знаешь лучше всех? Но вот такая участь у критика. Ему не дано рассказывать публике о предпочтениях в приготовлении лука, но запрещено умалчивать о том, какую кильку ты предпочитаешь к черной икре!
Хотя для сегодняшних телезрителей это может быть не менее увлекательно, чем все остальное. Я представляю, как ты сейчас смеешься надо мной - и я рад, что мне не приходится слышать твои язвительные комментарии по поводу всего этого столь восхваляемого.
Руководить почти четверть века одним театром и сохранить веру в человечество - это тяжелый труд, но ты справился с ним легко, видимо, и кто, кроме тебя, смог бы продолжить после ухода В.Н. Плучека? Не преувеличение, а факт.
Пожалуйста, не делай вид, что тебе неприятно слышать этот комплимент, над которым я размышлял гораздо дольше.
Тут нужно вспомнить Наталью Николаевну, Таточку, без которой твоя жизнь была бы лишена смысла, и твоего сына Мишу с его потомством, имена которых ты путаешь так же, как и я!
Ты помнишь, как 104-летний Борис Ефимов сказал 71-летнему Аркадию Арканову: «Приходите на мое стопятилетие - если, конечно, доживете!» Так что приходи на мое столетие, если я доживу до него!