Современные власти перестали заботиться о сохранении культурного наследия и о тех, кто создает культуру. Это развитие не сулит ничего хорошего.
Вспоминая о «культуре», я невольно отстраняюсь. Когда я еще не был связан с театром, в одной из госструктур работала девушка, чей друг был главным режиссером московского камерного театра. В то время я не знал ничего о театре, но ощущал особую атмосферу, в которой жили её коллеги. Они воспринимали свою профессию с большим теплом, обсуждая не только спектакли, но и праздники, объединяющие коллектив, подобно настоящей общине.
К сожалению, недавно этот театр был закрыт в результате слияния, и я узнал об этом, когда стал ближе к театральной жизни. Именно тогда началась новая эра, похожая на вторжение «инопланетян» в привычный уклад театров, о которых казалось, что они вечны: театры на Таганке, Фоменко и другие.
В юности нередко слышал фразу: «по ногам, как по бульвару», когда кто-то не замечал, что наступает на ноги окружающим. Сегодня нечто подобное происходит с культурой в целом — чиновники действуют без оглядки на последствия для театров и искусства.
Запросив у нейросети информацию о деградации культуры в России, можно заметить, что речь идет о «доминировании массовой культуры над высоким искусством». Это действительно так, однако доминирование не всегда подразумевает полное уничтожение.
Массовая культура проникает во все сферы, но именно в России наблюдаются особенно жесткие меры по уничтожению и деградации культурных институтов, способных создавать высокое искусство. Об этом неоднократно упоминалось в публикациях ряда изданий, включая слова главного редактора Сергея Кургиняна, который цитировал руководство ВГИКа. Они выражали озабоченность по поводу снижения уровня образования студентов до уровня девятого класса.
В постсоветской России наблюдается странное пренебрежение к культуре. В результате, сама культура и ее носители оказались не в силах противостоять этому безразличию, что привело к значительным сокращениям часов обучения в художественных, музыкальных и других школах.
В декабре 2024 года на собрании директоров детских музыкальных школ Москвы обсуждались планы по реорганизации, которые подразумевали объединение учебных заведений по территориальному принципу и ликвидацию подготовки по предпрофессиональным программам.
Планировалось, что с января 2025 года в Москве останется лишь 27 школ с предпрофессиональным обучением, 13 из которых будут присоединены к музыкальным колледжам, а 113 из 153 школ перейдут на «Творческие образовательные программы» (ТОП). Это решение подчеркивает критическую ситуацию в сфере культуры и образования в стране, где умаляются традиционные формы обучения и высвобождается пространство для упрощения образовательных программ.
113 учебных заведений могли потерять право на обучение детей по предпрофессиональным программам на бюджетной основе, что вызвало волну возмущения в обществе. Власти опровергли эту информацию, назвав её интернет-шумихой, однако ситуация всколыхнула обсуждение будущего детских школ искусств.
Общественное недовольство было готово воспринимать критические замечания, и трудно представить, что блогеры или журналисты могли бы сфабриковать подобные новости. Нейросеть также подчеркивает, что по данным Министерства культуры РФ, за последние десятилетия количество библиотек, клубов и других культурных учреждений значительно сократилось, в частности, в сельской местности.
В 2020 году Валентина Матвиенко указывала, что за 25 лет в России число культурно-досуговых центров уменьшилось вдвое, а сельских клубов — почти на четверть. Таким образом, последствия слияния и закрытия библиотек становятся все более заметными, несмотря на усилия по борьбе с этой тенденцией.
Кроме того, многие музейные и театральные учреждения сталкиваются с хроническим недофинансированием, что неизбежно ведет к их упадку. Хотя в проекте федерального бюджета на 2025–2027 годы предусмотрено увеличение финансирования госпрограммы «Развитие культуры», настоящих изменений в культуре это, увы, не привнесет.
Ситуация в российском культурном пространстве вызывает серьезные опасения. По окончании факультета журналистики МГУ, я ощутил, как штат кафедры зарубежной журналистики и литературы, с которой у меня связаны воспоминания и ожидания, стал стремительно сокращаться. Переход на новую образовательную систему, тенденции современности и желание создать российский аналог западных стандартов воспринимаются как шаг, который ставит под угрозу традиции.
Недавно Би-би-си вновь обратилась к делу Александра Кибовского, экс-главы департамента культуры Москвы, который сейчас находится под арестом. Его бездействие на фоне закрытия культурных проектов, таких как центр имени Экзюпери, вызывает обоснованные нарекания. Мстислав Листов, основатель этого центра, с трудом восстанавливает свои силы, после многообразных испытаний, с которыми ему пришлось столкнуться.
К сожалению, под руководством Кибовского, уникальные культурные достижения отошли на второй план, а тысячи любителей литературы и искусства остались лишенными доступа к наследию такого великого писателя, как Экзюпери. Экспонаты, установленные на протяжении 35 лет, теперь находятся в бездействии, что негативно сказывается на культурном имидже России во всем мире. Никакие обращения к руководству страны, включая Ушакова и Путина, не дали результатов. Сама по себе эта ситуация отражает не только утрату культурных ценностей, но и угасание интереса к диалогу с международным сообществом.
В интервью нашей газете архитектор Надежда Матвеева подчеркнула важность сохранения архитектурного облика городов как культурного кода, который необходимо защищать, особенно в условиях войны и социальных преобразований.
Она выразила обеспокоенность планами по сносу памятников архитектуры и строительству сомнительных современных объектов, что не может быть совместимо с исторической самобытностью страны. Эти действия ставят под угрозу не только культурное наследие, но и самоидентификацию нации.
Дополнительно, отмечая недостаток патриотического кино в современных прокатах, Матвеева ссылается на слова заведующего кафедрой гуманитарных и общественных наук Аркадия Русакова. Несмотря на наличие ресурсов, современные фильмы не передают дух патриотизма, который так необходим в условиях конфликта.
Вопрос стоит в том, действительно ли мы надеемся на западные кинематографические нарративы о нашей ситуации, вместо того чтобы развивать собственный творческий потенциал?
В редакцию приходят сценарии интересных патриотических фильмов и трейлеры, однако складывается ощущение, что такие инициативы существуют в рамках ограниченного пространства, стесненного законами и идеологией.
Это создает иллюзию участия, в то время как восторженные инициативы могут оказаться беззубыми и не представлять реальной угрозы власти. В условиях отсутствия активной поддержки со стороны культурных и государственных структур, патриотическое кино рискует стать жертвой самоцензуры и изоляции.
Вопрос о том, происходит ли все само собой или же за этим стоит определенный умысел, стоит в центре обсуждения влияния коронавирусных мер на человеческие взаимоотношения и культурную жизнь, включая театр. Эти меры значительно изменили способы взаимодействия между людьми и привели к важным изменениям в театральной сфере.
Пушкин однажды отметил значимость театра в обществе, а Белинский в своей статье о Мочалове в роли Гамлета подчеркнул, как театр может быть пространством общего переживания. Однако ковидные ограничения, такие как рассаживание зрителей через одного, привели к разрушению этой суггестии и коллективных эмоций.
Это явление можно рассматривать как попытку переформатирования человеческого общения в сторону разобщенности. В конечном итоге, ограничения лишили общества возможности совместного сопереживания, что стало серьезным ударом по культурной жизни.
Именно сейчас, когда вновь вводятся требования по удостоверению личности для входа в театры, кажется, что они спровоцированы страхом команд театров не потерять деньги из-за перекупщиков билетов, а не реальной угрозой вируса. Эти меры по борьбе с перекупщиками причиняют вред театрам, ведь зрители, устав от дополнительных формальностей, могут просто отказаться от посещения.
Кроме того, вопрос о защите персональных данных стал особенно актуальным. Например, мой знакомый, работающий в области информационной безопасности в госкорпорации, испытывает постоянное давление из-за кибератак, что также затрагивает сферу культуры. Московские театры, особенно камерные, сталкиваются с проблемой передачи данных зрителей, которые им не хочется предоставлять.
Всё это указывает на то, что власти вместо поддержки культурных инициатив предпочитают создавать дополнительные барьеры, что в итоге только усугубляет ситуацию. Неужели они не понимают, что это не приведет к чему-то хорошему? Лишь усиление контроля и обязательств может затруднить развитие театра и взаимоотношений между творцами и зрителями, что будет иметь катастрофические последствия для культурной сферы.
