Шеринговая экономика уверенно развивается, и по прогнозам в этом году ее глобальный оборот достигнет $335 миллиардов, а к 2031 году может вырасти до $1,8 триллиона. Согласно данным PwC, рынок продолжает демонстрировать впечатляющие темпы роста, подчеркиваемые мнением экспертов, таких как Вадим Петров из ВНИИ «Экология». Он отмечает, что в 2024 году оборот шеринговой экономики перевысит $261 миллиард, подтверждая, что это уже не нишевый проект, а важный экономический сегмент.
Особенно заметен рост в каршеринге. В России наблюдаются одни из самых высоких темпов в этом секторе, где выручка каршеринговых платформ должна вырасти с 44 миллиардов рублей в 2023 году до 234 миллиардов к 2028-м, что означает среднегодовой рост около 40%. Не отстает и кикшеринг, который, после фазы быстрого роста, в 2024 году принесет 31,2 миллиарда рублей, прогнозируя выход на 53,6 миллиарда к 2027 году. Этот сегмент переходит от просто наращивания количества самокатов к более эффективным формам монетизации услуг и территориальному расширению.
На глобальном уровне наблюдается стремительное развитие нескольких направлений стриминговой экономики. Это включает, в частности, такие секторы, как shared micromobility, который вырастет до $2,15 млрд в 2024 году, и краудшипинг, с объемом рынка в $12,5 млрд в 2023 году, прогнозируемого до $37,5 млрд к 2032 году.
Также ожидается, что к 2029 году оборот рынка онлайн-аренды одежды превысит $1,1 млрд. Важным направлением является рынок цифровых платформ по перераспределению пищевых излишков, где капитализация фудшеринговых приложений в 2024 году составит $4,5 млрд, а к 2034 году достигнет $13,2 млрд; примером может служить приложение «Too Good To Go» с почти 100 млн пользователей в 18 странах.
Также появляется новый сегмент «энергетического шеринга» — платформы peer-to-peer microgrid испытывают модели обмена избыточной солнечной и аккумуляторной энергии. В городах активно развиваются «библиотеки вещей» — пространства для аренды редких инструментов, которые сокращают потребление металла и пластика.
Эксперт отмечает, что основным драйвером этих изменений является уменьшение трансакционных издержек благодаря цифровой идентификации, рейтингам и смарт-контрактам, которые ускоряют перераспределение активов. В то же время существуют препятствия, включая консолидацию платформ и проблемы с защитой конкуренции и данных, что создает вызовы для регуляторов.
Существующая нормативная среда характеризуется неоднородностью, недостатком страховых решений для совместно используемых активов и отсутствием единых методик оценки углеродного и ресурсного следа сервисов. Социальное неприятие факторов шеринговых моделей в крупных городах также представляет собой вызов.
Тем не менее, исследования жизненного цикла показывают, что модели совместного потребления, даже с учетом «обратного эффекта спроса», позволяют снизить материалоемкость на 30-60% по сравнению с индивидуальным владением. Экологическая связь здесь очевидна: механизмы совместного потребления способствуют достижению целей устойчивого развития ООН.
Например, фудшеринг значительно сокращает пищевые отходы, аренда одежды уменьшает углеродоемкость текстильной промышленности, а tool-шеринг продлевает срок службы оборудования. P2P-энергосети способствуют децентрализации энергетики, а краудшипинг оптимизирует грузовые и пассажирские потоки.
В «Докладе о ЦУР — 2024» ООН подчеркивается, что внедрение платформ для снижения избыточного потребления — один из наиболее масштабируемых путей для закрытия инвестиционного разрыва в $4 трлн к 2030 году. Переход на модели pay-per-use также внедряет гибридные рабочие места и улучшает доступ малых предприятий к ресурсам, что, в свою очередь, поддерживает цели устойчивого развития в сфере занятости и экономического роста.
В российских условиях майский указ обозначил семь основных целей развития до 2036 года, включая сохранение населения и стремление к технологическому лидерству. Шеринговая экономика, в свою очередь, поддерживает несколько из этих целей, таких как «Экологическое благополучие» и «Цифровая трансформация».
Популяризация кар- и кикшеринга улучшает транспортную связанность без увеличения количества автомобилей, а сервисы совместного использования ресурсов способствуют более рациональному использованию материалов и энергии. Также цифровые платформы, такие как краудшипинг и фудшеринг, активизируют микропредпринимательство, повышая доходы домохозяйств и снижая барьеры для старта бизнеса.
Совместное потребление становится не просто современной тенденцией, но и важным инструментом достижения национальных целей и перехода к экономике замкнутого цикла. Петров утверждает, что переход к концепции «доступа» вместо «владения» может способствовать снижению экологических долгов и повышению социальной инклюзии.
Тем не менее, для обеспечения устойчивого роста необходимо разработать адаптивную регуляторную среду, унифицированные стандарты ESG-отчетности и гибридные финансовые механизмы.
При отсутствии этих элементов могут возникнуть риски монополизации и гринвошинга, что угрожает экологическому и социально-экономическому потенциалу шеринговых практик.
Петр Щербаченко, доцент Финансового университета при Правительстве РФ, подчеркивает, что шеринговая экономика сталкивается с несколькими серьезными технологическими вызовами. К ним относятся мошенничество, включая подделку аккаунтов, а также высокие затраты на интернет вещей, включая датчики и системы бронирования.
Анастасия Иванова, CEO компании Salesmates, добавляет, что регулирующие органы не успевают адаптироваться к новым бизнес-моделям, что приводит к отсутствию четких налоговых режимов и юридических форм. Среди других значимых проблем звучат: необходимость обеспечения износа, правильной логистики, а также утилизации и технического обслуживания в офлайн-моделях.
Потребительское поведение также оставляет желать лучшего; в России по сей день отмечается сильный культ владения, что проявляется в сомнениях: «А вдруг мне не дадут выполнить задачу?» или «Кто пользовался этой вещью до меня?». Часто шеринговые сервисы терпят неудачу не из-за экономических причин, а за счет некачественного обслуживания, отсутствия доверия и поддержки клиентов.
Иванова уверена, что шеринговая экономика — это не просто мимолетный тренд, а новый формат ведения бизнеса, который требует изменения культуры как у потребителей, так и у создателей таких сервисов. Успех будет иметь тот, кто решит конкретные потребности клиентов в определенных условиях, как, например, в случае аренды дорогостоящего оборудования между заводами или организации шеринга персонала высокой квалификации.
Сергей Федулов, директор по маркетингу Emet Law Firm, подводит итог, отмечая, что шеринговая экономика в наши дни в первую очередь ассоциируется с транспортными решениями, такими как каршеринг и аренда самокатов.
Популярность направлений кикшеринга и каршеринга значительно возросла в мегаполисах, особенно среди молодежи. Лидируют пользователи в возрасте 24-40 лет, на которых приходится 32% всех расходов на услуги самокатов. Это объясняется доступностью, отсутствием затрат на обслуживание и экологической выгодой.
В 2024 году количество поездок на индивидуальных средствах мобильности увеличилось на 30% по сравнению с 2023 годом, а число активных пользователей кикшеринга выросло на 67%. По данным сервиса Whoosh, число поездок на электросамокатах увеличилось на 44%, достигнув 149,7 миллиона.
Каршерингом пользуются около 3% населения, и наблюдается рост не только длительности использования, но и дальности поездок. Объем российского рынка каршеринга вырос с 32 миллиардов рублей в 2021 году до 44 миллиардов в 2023 году, с прогнозами о дальнейшем росте в пять раз к 2028 году.
Эксперт Иванова отмечает, что каршеринг и кикшеринг стали первыми волнами в шеринг-экономике и теперь сталкиваются с конкуренцией и необходимостью для выживания на узкой марже.
Кроме того, концепция «платить за доступ, а не за владение» начинает распространяться в новые сферы, включая аренду производственных мощностей и технику. Анастасия Опанасенко из Школы управления «Сколково» подчеркивает, что новые ниши в шеринг-экономике развиваются под влиянием молодежных поколений, таких как зумеры и альфа.
Интересно, что молодые поколения, такие как зумеры и альфы, формируют новый подход к потреблению, который отличается от предыдущих.
С одной стороны, они акцентируют внимание на экологичности и осознанности, а с другой — их покупательская способность остается на относительно низком уровне. Исследование Центра устойчивого развития «Сколково» показало, что 46% россиян из этой группы стремятся сократить покупки новых вещей, а 64% отдают вторую жизнь старым предметам.
В условиях постоянных экономических изменений новое поколение реже рассматривает крупные покупки, такие как жилье или автомобиль, предпочитая потребление здесь и сейчас. Они менее привязаны к географическому положению, чаще путешествуют и легче меняют место жительства.
Это порождает новые форматы на таких рынках, как недвижимость и цифровые продукты. Например, коливинг предлагает совместное проживание людей с схожими интересами, что возвращает нас к коммунальному укладу, хотя и с современными нюансами.
Другие актуальные решения включают подписки на жилье, позволяющие цифровым кочевникам жить в апартаментах в разных странах, и фракционное владение недвижимостью, где несколько людей совместно используют виллы или апартаменты, деля расходы на содержание.
Эти тренды подчеркивают сдвиг в сознании молодежи, ориентированной на более гибкие и доступные форматы жизни.
Рынок роскоши претерпевает значительные изменения из-за нового поколения потребителей, зумеров, которые ценят не столько владение предметами, сколько гибкий доступ и уникальный опыт. Это приводит к появлению инновационных моделей шеринга в люксовом сегменте, таких как аренда предметов роскоши, подписки на дизайнерские изделия и долевые инвестиции.
Кроме того, возникают новые C2B2C-сервисы, позволяющие пользователям сдавать свои люксовые вещи в аренду.
Андрей Лушников, председатель совета директоров компании «Бестъ», отмечает, что шеринговая экономика позволяет более эффективное использование ресурсов. В дополнение к известным каршерингам и кикшерингу, шеринг охватывает такие предметы, как самолеты, яхты и дома. Наиболее перспективным направлением он считает офисный шеринговый рынок, который развивается благодаря коворкингам.
При этом остаются пустыми 11–27% рабочих мест в традиционных офисах, что создает возможности для оптимизации затрат и использования свободных площадей.
Согласно данным шеринговой платформы «Арентер», рынок аренды вещей к концу 2024 года вырастет до 4,5 миллиардов рублей в год, потенциально увеличиваясь на 20–40% ежегодно. Наиболее популярные категории арендуемых вещей включают приставки, клининг-оборудование, ноутбуки и электроинструменты.
Генеральный директор Atomic Capital Александр Зайцев подчеркивает, что каршеринг и коворкинги стали основой для роста других сегментов экономики совместного потребления, таких как коливинг и дресс-кроссинг, а хоумшеринг, в свою очередь, получил новый импульс благодаря увеличению внутреннего туризма.
